«Довольно экстравагантно». Рэй на это замечание только кивает, но в его взгляде появляется живой интерес к комментариям Моракса. Что-то такое сёгун и хотел услышать. Не обязательно про характеристику своих предпочтений, про которые он и так знал, полжизни нося прозвище «кабукимоно», а просто про чай, честно и открыто. Рекс Ляпис так и делает, расписывая свои впечатления без стеснения, педантично и дотошно, что очень радовало. Всё же редко с кем-то можно вот так поболтать.

— Это и было моей задумкой, — просто откликается Рэй с лёгким смешком. — Сначала я думал сделать матчу и положить в неё соль, но потом мне показалось, что это слишком церемонно для простой первой встречи. Но ты столь сведущ в гранях чайного вкуса, что мне уже хочется угостить тебя чем-то ещё!

Запасов чая, особенно после визита в Тэнсюкаку чайного мастера, было почти бесконечное множество, самого разного. Наруками Кансэй потратил время, чтобы подобрать надлежащий вкус к встрече с Мораксом, и потому-то все сорта из долины решительно отмёл. Даже без этого разнообразия у него было, что предложить и чем удивить гео архонта. Вдвойне приятно то, что идею и подачу он оценил в полной мере.

Можно было продолжить беседу дальше о чайной посуде, например, но Властелин камня уводит разговор в начало и Рэй удивлённо замирает, поставив чашку на стол и широко распахнув ресницы, уставившись на собеседника немигающим, нечеловеческим кукольным взглядом. Он мелко покачал головой и беззвучно открыл рот, потом поднял вверх открытую ладонь.

— Ну да, откуда же тебе знать, — наконец Наруками Кансэй совладал с собой. Он и не подумал, что Моракс может такое спросить, потому что Наноми его привела во дворец — то есть та, о благополучии кого он и спрашивал. Для Рэя в этом интересе и правда не было смысла, но как только Моракс пояснил свой вопрос, до сёгуна дошло. Ну ведь и правда, откуда он мог знать что-то, кроме слухов! Так... смешно. И Рэй рассмеялся в кулак.

— Ах, прости. Я и правда не сразу понял, о чём ты спрашиваешь, потому что моя предшественница и пригласила тебя в Тэнсюкаку. Как я мог понять, что ты беспокоишься о той, кого видел в здравии? Наноми в порядке, учится обходиться новым телом и познаёт эмоции, а сейчас должно быть работает над своей гравюрой, если опять не начала просто ходить из угла в угол по комнате... а, стой, подожди, — всю эту речь Рэй выдал на одном дыхании (то есть без него, как создание, коему дышать и не нужно), не сводя с гео архонта всё того же немигающего взгляда. — Ты ведь и не про Наноми, да? Погоди, я понял. Ты о моей матери спрашиваешь.

Наверное, воочию Сёгуна, в её первом воплощении, Моракс и не видел, хотя должен был знать о существовании сосуда Вечности. Но создательницу он определённо знал куда как лучше и очевидно — то есть, ну не совсем очевидно, но всё таки — что Рекс Ляпис вопрошает именно об Эи. В этом есть смысл, исходя и из его последнего замечания, ведь про дуэль между двумя претендентами на правления Иназумой он непременно слышал. Разумеется, что довольно часто дуэли чести оканчиваются гибелью проигравшего.

— При титуле императрицы она приняла ответственность и помогла восстановить Иназуму, а сейчас изволит, как и ты, путешествовать по миру. Недавно она писала из Фонтейна... а, я сейчас ей передам от тебя привет, подожди-ка.

Длинные кукольные ресницы отпускаются, роняя тени на идеальную белизну щёк, руки расслабленно ложатся на колени. Рэй в позе медитации, подобрав под себя одну ногу, плавно взлетает на метр вверх, а за его спиной загорается светом электро грозовой барабан. С тихим треском и шелестом над его головой распахивается божественное око, у которого вместо зрачка символ мицудомоэ. Кукольное тело осталось парить, а разум сёгуна оказался в царстве Эвтюмии.

«Мам? Я на минутку. У меня в гостях Рекс Ляпис, спрашивает о тебе. Я ему сказал, но может, ты хочешь передать что-то лично? О, вот как? Хорошо. Я понял. Прощай».

Полный звёздного неба взгляд снова открыт, а знаки кхемии на кукольном теле перестают ярко сиять. Рэй мягко садится обратно на татами, как ни в чём не бывало.

— Да, она в порядке, развлекается ныне постижением искусства фотографии. Просила передать тебе следующее, — оттянув пальцем нижнее веко, сёгун Райден показывает Мораксу язык.

Лисица щурит глаза, когда кончик нагинаты останавливается в милиметрах от её носа. Взгляд скользит по клинку оружия, руке, фигуре и наконец лицу. Она давно её не видела. Её, а не куклу или чужеземца. Кицунэ разглядывает свою подругу молча, словно оценивает. Внешне предельно собранная и серьёзная. Ей удаётся скрыть удовольствие и даже облегчение, с которым она видит свою подругу, именно её, после многих лет разлуки. Встречи с сёгуном не могли утолить голода по этому искреннему удивлению, сомнениям и неловким смущениям. Но сохранять невозмутимую маску долго Яэ всё же не может и не хочет. Кончиком языка она касается острейшего лезвия, нисколько не боясь пораниться. Кровь всё же проступает на кончике языка, когда Эи хоть и аккуратно, но резко убирает оружие в сторону. Яэ усмехается, облизывая губы.

Мико не винит ту за недоверие. Она знает через что пришлось пройти Эи за последние недели. Плен в царстве иллюзий непростое испытание. Но Райдэн и сама держала себя в подобном плену, а потому кицунэ не планировала быть с ней снисходительной.

- Дорогая моя, ты же знаешь, что это опасное зрелище... а, в прочем, мы ведь здесь одни.

Кицунэ смотрит искрящимся коварным удовольствием взглядом прямо в глаза подруги. Лисица всем своим видом даёт понять свои намерения, но отступать уже слишком поздно. Она начинает медленно обходить свою подругу по кругу. Всего мгновение, достаточное, чтобы моргнуть, и появляется первый хвост. Нежно-розовый, но как будто призрачно электрический, он ловко скользит, едва касаясь голени Эи, и быстро пропадает из поля зрения.

- А ты всё так же наивна, - Мико начинает говорить, проходя справа от Райдэн. Появляется второй хвост и он касается плеча архонта. Слова кицунэ звучат насмешливо, но беззлобно, с весёлым задором. Яэ очевидно забавляется. Она хитро поглядывает на свою подругу и плавно обходит её дальше.
- Как часто я слушалась твоих приказов? - пока она говорит, её хвост скользит ниже по руке Райдэн, а затем лисица проводит им по её бедру. Нежность мягкой шерсти причудливо сочетается с покалыванием от тоненьких искорок электро.

- Ты ведь моя богиня, - говорит гудзи, очевидно вкладывая в свои слова смысл отличный от того, который обычно подразумевается. Третий хвост появляется и обвивает правую руку, всё ещё сжимающую древко божественного оружия. Прикосновение лисьего хвоста всё такое же нежное и слегка покалывающее, но архонт чувствует силу, с которым хвост смыкается на кисти кукольной руки.

- Ты слишком долго блуждала в иллюзиях. Чужих и своих собственных, - лисица даже позволяет себе долю упрёка в словах, когда снова появляется в поле зрения Эи. Появляется четвёртый хвост, которым лисица обнимает Райдэн за правое плечо. Она не останавливается и теперь уже сближается со своей подругой лицом к лицу. Расстояние между ними остаётся минимальным и четыре хвоста, раскрытые лисицей, мягко обвивают и обнимают богиню вечности.

- Но ты же не думала, что сможешь прятаться от меня вечность? - улыбка окровавленных губ довольная и хищная, лицо Мико приближается ближе и они уже почти соприкасаются. Её взгляд как молния пронизывает насквозь. Наконец появляется пятый хвост. Кицунэ нежно проводит им по щеке Райдэн.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/284/545648.png[/icon]

Кокоми чуть качнула головой, удерживая смех, что готов был перезвоном колокольчиков спугнуть атмосферу таинственного доверия. Но вот в глазах жрицы совершенно отчетливо пляшут серебряные всполохи смешинок.

Так помогать юному Синканоину и столь же искренне от этой помощи открещиваться? Интересная личность, все таки, эта Фен Лань. Впрочем, был шанс и ошибиться, конечно, но до того момента как из ниоткуда перед девушкой не появился блокнот. Словно бы только ждал подходящего момента.

Кокоми не торопилась. Она пристально смотрела на собеседницу, пытаясь понять насколько можно быть откровенной. Если детектив пользовался рекомендациями Горо, то сидящей напротив такими привилегиями было не похвастаться. Но если она действительно одна из Цисин....

Сопротивлению всё ещё 6ужна помощь в переговорах с Трикомиссией и Ли Юэ мог стать хорошим посредником и выгодным партнером. О надёжной дружбе говорить, пока, не приходилось, но кто-то же должен сделать первый шаг, не так ли? В конце концов зачем-то её позвали сегодня на чаепитие.

- О господине детективе я и впрямь могу рассказать кое-что. Немногое, но могу. Однако чуть позже. Когда я задам свой новый вопрос. - Чуть улыбнулась жрица. - Мы ведь здесь сегодня для этого. Чтобы сыграть в вопрос-ответ. Вы хотели услышать имена.... - Кокоми сделала небольшой глоток чая и вновь вернула внимание собеседнице.- Кудзё Сара. Она напоминает двухцветного лабео. Юркая, быстрая, скорая на выводы. Прямая и честная. Напортстая и весьма агрессивная. Спастись от неё можно только будучи быстрее или обладая более твердым панцирем. Её беда в доверчивости и преданности. Но не уважать её невозможно. К сожалению она склонна игнорировать очевидное и союзником она станет только при наличии веских доказательств и неоспоримых фактов. Хотя есть шанс что даже их она пропустит мимо ушей в своей слепой вере. - Охарактеризовала соперницу Кокоми. Она восхищалась генералом в той же мере что и жалела глупую девушку. - Яэ Мико? Знаете, есть такая рыба - бородавчатка. Похожа на булыжник, но яда достаточно чтобы за секунду убить целую футбольную команду. Вот она похожа на эту рыбу. Загадочная и - смею отметить - выдающаяся жрица храма Наруками. Говорят она так же отвечает за издательский дом в Инадзуме. Те кто сталкивался с ней описывают её по разному. Хитрая. Беспринципная. Сострадательная. Равнодушная. Но в одном эти люди всегда сходятся - колкие слова с острого языка срываются быстрым и отточенным движением. Она знает куда бьёт и её слова всегда достигают цели. Я знакома с ней лишь заочно, но могу сказать что такой союзник весьма полезен и столь же опасен. Не уверена что знаю как заручиться её поддержкой, но мне кажется что именно она могла бы стать наиболее полезным для Вас информатором. - О Гудзи Яэ и впрямь ходило немало слухов и легенд, Кокоми же могла лишь делать выводы основываясь на словах. Личной встречи с жрицей Наруками ей похвастаться не приходилось. - Не могу не упомянуть принцессу клана Камисато, госпожу Аяку. И её верного рыцаря Тому. Они словно карпы кои, приносят с собой умиротворение, покой и удачу. Оба добросердечны и чисты душой. Оба сострадательны. Оба неравнодушны к чужой беде. Это выделяет их среди блеклой толпы, приковывает к ним взгляды. Устремляет к ним мольбы и надежды. Я практически уверена что главе комиссии Ясиро дорого обходится доброта его сестры. Возможно поэтому он не выступает против охоты открыто. С этими двумя легко иметь дело, потому что всегда уверен что они не нанесут удар в спину. Не тот склад характера. - Кокоми сделала ещё один глоток чая. Она могла перечислять имена почти всего Сопротивления, к примеру. Но врядли госпожу Лань интересуют простые, но бесстрашные вояки. Если только один... Но кажется они говорили о представителях сёгуна. - Ну и имя, которое Вас интересует. Синканоин Хэйдзо.Любопытная летучая рыбка....Прежде чем я расскажу о нем... Какой у Вас к нему интерес, госпожа Лань? Чем привлек он Ваше внимание?

- Ха, не ожидал встретить в этой части Красного моря еще путников. Приве~ет, меня зовут Сетос. Не против, если я посижу с вами у огня? Могу поделиться припасами и парочкой историй.
Люди, к которым он вышел, даже не переглянулись. Они помедлили секунды, прежде чем с улыбками принять его, будто старого знакомого. Но от зелени глаз не укрылось, как мужчина, как раз по правую руку, придвинул к себе ближе перевязь с оружием.
- Вы тоже путешествуете? Или, может, из-за тех слухов про открывшиеся новые руины здесь? Что-о... Постойте, вы не слышали про новый комплекс, к которому недавно нашли проход? Вот как. Значит, мы не конкуренты?
Со смехом Сетос осмотрел свою компанию в сумерках. Их было четверо. Как они рассказали, они старые друзья, любители насекомых. Как раз отправились в пустыню на сезон миграции редкого вида скарабеев. И очень удивились историям про руины. Показали фотографии скорпионов и бабочек, увлеченно рассказали о находках в близлежащих оазисах. Сетос слушал с огромным интересом и даже уточняющие вопросы задавал. Потом настала его очередь, и он припомнил пару случаев с охоты. Несколько неловких, но посмеяться в компании всегда приятно. И, конечно, показал свою добычу из руин, которой была простенькая небольшая каменная дощечка с письменами. Но что важнее — это драгоценные камни в инкрустации. Сейчас такую огранку не делают, это было видно.
- Хочу добраться до ученых, может, им будет интересно обменять её.
После небольшого разговора о прошлом и скромного походного ужина все устроились на сон. Сетос закрыл глаза с улыбкой, все еще перешептываясь шутками с одним из этих энтомологов.

Пробуждение вышло ожидаемо сумбурным: один ещё связывал ему руки, пока другой осматривал походный рюкзак.
- И вам доброго утречка, друзья!
Удар по голове, особенно только после пробуждения, отозвался уж совсем неприятно.
- Ауч!.. Знаете, обычно я предпочитаю начинать утро со стакана воды и пары свежих фруктов.
Еще удар. Кажется, рассекли лоб. Тем временем новые друзья переговаривались между собой уже без явного акцента. До этого их речь напоминала выходцев из северных племен, но сейчас Сетос слышал чистый язык, с большим употреблением совсем не местных слов. Наемники, что привыкли вести дела с людьми из леса. А уж то, как они путали названия насекомых на фотографиях, отдельно потешило Сетоса накануне вечером.
- Крепче его вяжи! — веревки неприятно впиваются в руки. Но Сетос не обращает внимания на боль, он смотрит, как двое других из новых дружочков пытаются выдрать инкрустированные драгоценные камни из таблички, не поцарапав.
- Не советую вам это делать. Говорят, что это принесет несчастья.
Предупредил из вежливости. Если бы послушали — было бы только больше мороки. От последнего удара брюнет завалился на песок. В голове был неприятный туман и гудение. Поморщившись, он знал, что его не просто ограбят, но еще и оставят без воды. Неприятная смерть. Но вся яркая зелень глаз смотрит на то, как возятся с табличкой. Зрачок расширяется, стоит камешку все же поддаться и вылететь. И пока они бросаются его искать в песке, Сетос как-то и обмяк, улыбаясь. Всё же не прогадал. Правда, отхватил больше, чем планировал.
Новые друзья Сетоса закончили сбор своих вещей. Еще и на солнце его самого вытянули. Оно еще утреннее, но приятного всё равно немного. Впрочем, он не оставлял попыток договориться, предлагая золото, знакомства. Тонкий пучок голубоватой энергии сформировался аккурат на виске человека, что стоял дальше всего.
- А... кажется, мы уже не договоримся.
Пучок погас и промелькнул вновь, проделывая выверенное и точное отверстие в голове человека, к которому прицеливался. Тот как-то и осел на песок, рухнув так же нелепо, как лежал и сам Сетос. У новых друзей еще было время сообразить, может даже схватить вещи и убежать.
- Твар-рь, что ты сделал? Кто это?!
Но промелькнул новый, точный и выверенный пучок света. Правда, теперь нестройная компания попыталась как-то разбежаться. Охранный конструкт с гребня дюны из-за этого мягко стал планировать вниз.
- Советую не бегать.
- И тогда что? Нас не тронут?
Тут же оставшаяся троица замерла, а конструкт наконец смог пронзить одного из них, которого и выцеливал до этого.
- Нет, это просто облегчит ему работу.
Сетос тихо усмехнулся, наконец справившись с неуклюжим и грубым узлом на запястьях. Веревка оказалась неплохой, жалко было такую просто разорвать. Тем временем конструкт перешел в оборонительный режим, выставив щиты. Оставшаяся двойка пыталась выработать стратегию против неожиданного врага. Сетос успел пока переползти в тень и приложиться к своему меху, достав её из одной из сумок из-под тела, что еще было теплым. Вода была на вкус просто невероятной. А пока Сетос наслаждался ею, остался уже только один из его новых друзей — страх взял над ними верх, и они попытались убежать. Впрочем, долго последний в одиночестве не пробыл, отправившись к своим товарищам за компанию. После этого конструкт оценил обстановку и замер.
- Четверо путников подверглись нападению бродячих стражей. Их плоть забрали животные, их кровь напитала песок, их кости выжгло солнце. Вещи растащили любопытные звери, ветер и путники. Пустыня беспощадна к тем, кто не проявляет должного уважения к ней.
Запасов воды хватило и чтоб умыться. Лоб неприятно щипало. Сетос уже был на ногах и обходил незадачливых людей. Его глаза не выражали ни скорби, ни жалости. Это был холодный и внимательный взгляд. Ищущий.
- Не у тебя, не это, вы еще и это украли?.. А, вот.
Наконец он извлек несколько увесистых томов. В руках их молодой мудрец держал бережно, осматривая придирчиво повреждения. Всё же эти воры свое дело знали и позаботились о сохранности книг - с древними вещами нужно быть аккуратными даже когда забираешь их у неприметных людей. Судя по действиям, они не знали, что именно даже украли. Это заставляет закрыть глаза и сделать вдох для собственного покоя разума. Возможно, нужно было просто подождать момента и одной стрелой забрать сразу четыре жизни. Слишком милосердно к ним. Быстро и безболезненно. Открыв глаза, Сетос повернулся и пристально посмотрел на конструкт. Конечно, оно не было одушевленным, подчинялось строгому набору команд, но всё же оставалось очень эффективным инструментом. Над погибшими Сетос не оставлял особых молитв. Помимо того, что они были ворами, посягнувшими на одну из библиотек Храма, они оказались еще и убийцами. С такими преступниками разговор соответствующий.
- Итак, с ворами закончили, погибли они по своей неосторожности. Даже особо не мучались, к сожалению. Получается, работа всё. Джеджет, пойдем вернем тебя на место.

Телеги и самого господина Чжу на постоялом дворе не было, а потому до Гавани группе пришлось пешком. Слава Архонтам, погода была солнечной.
Испытания закалили характер целителя, а вот отношение белой змеи к вызовам становилось только язвительнее с годами. От этого Бай Чжу порой становилось тошно, но не сегодня.

— О, мудрый целитель, что же послужило причиной этого недуга? Кто этот больной, что всплыло в тенях вашей силы? Откуда в нём остатки злого божества? А что тогда происходит с его душой? И как мы можем ему помочь?

Лунь Юэ был подобен любопытной луне, что заглядывает в окна летней ночью. Не робя, он шёл то слева, то справа, лавируя между тревожным Юем, презрительной Хутао и потерянным Цзя Лянем.

— Юнош-ша, вы с-слышали притч-чу о кролике и з-змее? – вкрадчиво вмешалась в поток вопросов Чан Шэнь. Бай Чжу лишь на секунду скосил взгляд и вздохнул, одновременно обречённо и с облегчением. Архонт её лет знала в десять тысяч раз больше легенд, чем даже самый опытный рассказчик «Яньшань» — но тем, кого она считала непослушным ребёнком, рассказывала всегда одну и ту же.

История о глупом кролике и коварной змее на минуту отвлекли юношу, и Бай Чжу перевёл взгляд на Хутао. Если б только буйство сердца сжигало её врагов, доктор чэнюйской школы тотчас бы осел горячим пеплом наземь.

Поколения «зловещих целителей» хранили тайну преодоления бренности, и теперь Бай Чжу нёс на плечах эту тайну; буквально. Как бы сердце не храбрилось и упорствовало, год назад он стал больше времени уделять обучению Гуя – не уводя в те тонкости, власть над которыми даёт только союз с Чан Шэнь.
Искусство наставницы должно жить... Она должна выжить.

Что касается останков, они тревожат Гавань уже тысячелетия, — вступил в разговор доктор, давая наставнице передохнуть. – Властелин Камня вместе с Адептами покорили их, а благородные Яксы – истребили их армии… Однако злые помыслы впитались в землю и артерии, продолжая тревожить покой живущих.
— А ещё они могут вырываться из-под контроля, — Хутао фыркнула.

— Прошу прощения, ваш клан наравне с другими героическими домами верно нёс службу и не дал злой крови распространиться. Искусство врачевания без искусства клана Тао в определённой мере опираются на знания вашего…
— Не надо приплетать моего двоюродного дедушку. Щедрости и гостеприимства с твоей стороны достаточно, доктор Бай.
— Какая т-ты хорош-шая внуч-чка. Без-з эт-того Байчж-жу точ-чно бы не поз-здоровилос-сь.
— Прошу прощения, дорогой Лунь Юэ. Госпожа Ху верно подметила, что без присмотра останки представляют опасность. Но не волнуйтесь, я в состоянии удержать их.

Было пора перевести тему.

— Господин Лунь Юэ, а как вы оказались на берегу озера? Редко какой путешественник навещает Солёные земли без нужды. Разве что в поиске древних сокровищ.

Суетливое восхищение и витиеватость речи Лунь Юэ навеяли меланхолию, которой в обычное время лекарь запрещал себе предаваться. Из деревни в низину, к морю, вели «каменные ворота» — две скалы, между которыми застрял и порос корнями деревьев валун. Сейчас Бай Чжу видел лишь его размытый образ, серо-зелёное пятно, зажатое острыми плечами гор — но память хранила поразивший его в детстве образ.
«Каждый отдельный корень не способен поддерживать его вес», — говорил наставник. — «Но вместе мы открываем себе и другим дорогу в будущее».
Теплый образ Лиюэ сменился морозным — Мондштадта, как по такой же дороге, ныряя под скальную арку, отдалялись и таяли спины двух фигур. Их будущее лежало где-то вдали из безмятежных хребтов Владыки Камня... А он, дурак, до сих пор не решался трогать их вещи в оранжерее; и Гую запрещал убирать.

***

Впереди его ждало последнее испытание, пятидесяти пяти ступеней.

— Что же будет дальше, о мудрый целитель? Какие шаги нам предстоит предпринять, чтобы исцелить эту душу и восстановить баланс?
— Приложить немного усилий и знаний, чтобы помочь организму справиться с недугом, — улыбнулся Бай Чжу. Хутао в своей пламенной манере высказала недовольство таким обтекаемым ответом. Благодаря её глупости и своей маленькой уловке, войдя в Хижину гости не увидел за стойкой Цици. Бай Чжу распорядился провести гостей в приёмную и подать им воду с гранатовым соком.

— Ты большая умница. Удобно здесь? — из корзины под стойкой выглядывала куполообразная шляпка с розовой кисточкой.
— Хочу куда-нибудь попрохладней.
— Гуй вернётся и поднимет тебя наверх. Я скажу ему, чтобы сделал сквозняк.

Кивнув, мужчина взял с полки микстуру и опрокинул содержимое, отставил флакон из темного стекла в сторону. Прикинул, что уже пропустил обед, вздохнул и вытащил корзинку со пронумерованными свертками. Даже если рядом — воля древних богов, пропускать приём лекарств было бы безответственно.

***

Бай Чжу открыл курильницу и высыпал пепел, протёр дно ветошью. Вытащил из стола поднос с чистыми инструментами и осмотрел их на свет, протёр.

— Для манипуляций мне придётся осмотреть вас. Цзя Лян, пожалуйста, прилягте пока на кровать. Лунь Юэ, мы с вами — за ширму. Госпожа Тао, вот стул, пожалуйста присядьте. Юй, ты с папой.
Теперь голос звучал не мягко и успокаивающе, как шелест горного ручья. Этот спокойный, но требовательный тон требовал выполнения инструкций быстро и без уговоров.

«Летняя луна» без лишних слов зашёл с Бай Чжу за ширму. Мужчина проверил, что дверь в приёмную закрыта и перенёс поднос с инструментами. Дважды стукнул в деревянную перегородку, сообщая Гую – он начал приём, никого не впускать.
Из ковша мужчина налил воду в бадью, помыл руки и насухо вытер их полотенцем. После долгой ходьбы он чувствовал в руках одновременно слабость и горячий пульс, бьющий в кончики пальцев.

— Для осмотра мне понадобится, чтобы вы оголили грудь и спину. Пожалуйста, снимите паофу и присядьте на табурет… Вначале я визуально осмотрю вас на наличие травм и повреждений покровов и проверю нет ли мелких травм.
Он старался не смотреть на завитки длинных локонов, выбившихся из традиционной причёски.

— Дальше мне нужно будет проверить ваши показатели. Я прослушаю вас с помощью этой трубки, она будет слегка холодной и возможно будет щекотно. Есть ли у вас вопросы?.. Тогда, пожалуйста, для начала протяните руки.

Ещё до рассвета, когда небо над Натланом было окрашено в глубокие оттенки индиго, Мавуика покинула Стадион. Она шла через спящие джунгли, где листья шелестели под лёгким ветерком, а вдали слышался рёв водопадов. Натлан просыпался медленно, как будто не решаясь покинуть объятия ночи. Но Мавуика не могла ждать, хотя и не торопилась обгонять солнце на пламяцикле.

Она шла через руины разбитых Бездной поселений, где когда-то кипела жизнь, а теперь лишь эхо прошлого напоминало о былом величии жизни, отданной за общее дело. Война оставила свои шрамы на земле и душах людей, но Мавуика видела, как Натлан начинает оживать. Она видела, как люди собирают камни, чтобы восстановить дома, как дети бегают по улицам, смеясь, как будто война никогда не касалась их. Это давало ей больше убеждённости. За уверенностью и надеждой обращаться не следовало.

Солнце начало подниматься, обнимая небо тёплым золотом и коронуя розовыми перьями. Мавуика остановилась на мгновение, чтобы вдохнуть свежий утренний воздух. Она знала, что её путь будет долгим, но подобные походы расценивала скорее как тренировку. Тем более, что конечная цель была в этот раз особенно важной. Она шла через джунгли, мимо рек, где вода блестела, как драгоценные камни, и через поля, где трава была ещё влажной от росы. Она шла, пока не достигла вершин рыжих плато, возвышающихся и подступающих к Оч'канатлану — величественным башням древней столицы, которые возвышались над всем Натланом, бросая тень на яркое наследие, напоминая об ошибках прошлого. Мрачная воронка из тяжёлых туч и туманной дымки, оборачивающей старую крепость, сегодня вдруг казалась не ремнантом разрухи, а тихой колыбелью для всего утерянного. Мир пришёл даже сюда.

Подъём был трудным. Каждый шаг по древним ступеням, покрытым мхом и трещинами, вверх отвесных скал, напоминал ей о том, сколько времени прошло с тех пор, как эти башни были построены, как редко и по каким причинам сюда приходят племена. Отличное место для тренировок (запомнить, задуматься...) Когда она наконец достигла вершины, её встретил вид, от которого захватило дух. Весь Натлан лежал перед ней, как живая картина, наполненная цветами, звуками и жизнью, там, в отдалении, словно вышитой на самом искусном свитке.

В центре крепости, на возвышении теперь стоял Престол Первозданного огня. На нём, словно застывший во времени, сидел Капитано. Его тело было неподвижным, но Мавуика знала, что его дух всё ещё здесь. Здесь — во всём Натлане, в Царстве Ночи, везде его воля, его желание, его страсть до смерти, в которой она сама обрела жизнь. Мавуика подошла к трону и опустилась осторожно, обойдя сбоку, на подлокотник. Её голос был тихим, но полным уважения.

— Траин, — начала она, — Я пришла, чтобы рассказать тебе о Натлане. О том, как мы оправляемся после войны. Люди не сломались. Они строят, растят детей, учатся жить заново. Мы помним тебя. Мы помним всех, кто отдал свои жизни ради нашего будущего.

Она достала из сумки несколько предметов: маленькие поделки, которые сделали дети, оружие, которое когда-то принадлежало воинам, и цветы, собранные в джунглях. Она аккуратно разложила их вокруг трона, как дары благодарности. Каждый предмет был символом надежды и памяти. Многие с пылкостью отнеслись к желанию выказать Капитано свою признательность.

— Эти дары — не просто вещи, — продолжила Мавуика. — Это наша благодарность. За то, что ты сражался вместе с нами. Натлан не забывает своих героев.

Затем она подняла ладонь и зажгла несколько жернов, которые стояли вокруг трона. Огонь вспыхнул, освещая её лицо и вытягивая тень Капитано на ледяных столбах.

— Мы будем жить, — прошептала Мавуика, не отрывая взгляда от пламени. — Мы будем помнить. И мы будем строить будущее, достойное памяти каждой жертвы.

Солнце начало садиться, опуская тяжёлое пурпурное одеяло в рыжих пятнах на далёкие склоны гор. Мавуика знала, что пора уходить. Она встала, ещё раз посмотрела на трон и на тело Капитано. С улыбкой, она кивнула молчаливому собеседнику и надела очки. Развернулась и начала спускаться по ступеням, оставляя за собой тишину и свет огня. Всем известно, что сон крепче при свете мягких ночников.

К Стадиону она возвращалась верхом; духовные пути, раскрытые над Оч'канатланом, забирали то вверх, то вниз, со всех сторон позволяя насладиться чарующим и пугающим в крутизне поворотов видом. Свистящий в ушах ветер и развевающийся пламенный шлейф для Мавуики служили вернее любого баннера, и в таком сопровождении скорость, набираемая на каждом вираже, рёв распалённого мотора и обжигающе ледяной при этом высокий воздух наполняли собой дух Мавуики, живой и энергичной как никогда, слаще и пьянее любого вина (хотя и того кружечку нельзя пропустить...)

Натлан, живой, но удалённый, надёжнее любой карты раскрывал способы наладить пути сообщения. Подвесные мосты и паломнические пути до Престола в рамках соревнований казались реализуемой и достойной идеей. Подвесные мосты как символ новых путей для Натлана, впервые раскачивающиеся не над Бездной, были освежающе, до задорного смеха, будоражащей новой идеей.