26 23.09

УЧИТЕЛЬ АСПИРАНТ информатик

ПРОЖИВАНИЕ В ОБЩЕЖИТИИ да

ДЕТСТВО

— Мироша! Подойди ко мне!

Мама зовет. А я не пойду — я не могу, я играю. Я за рулем, а за рулем не отвлекаются. А то вот отвлекусь — и опять авария. А сколько можно уже чинить камаз? У меня всего один желтый гаечный ключ и одна красная отвертка! Больше мама не покупает…
— Мироша!

А я еду, пешеходов пропускаю — медведя Ириса и гусеницу Гунечку.

— Мирон! Я сейчас ругаться буду!

— Ну, мамочка, можно я еще поиграю?

— Потом поиграешь, сынок, — голос у мамы мягкий, как подушка, — я ненадолго.

Камаз врезается в скорую помощь, та с шумом отлетает под диван и ударяется об стену. Вот так всегда! А мне потом разгребать!

На кухне свет желтый, как яичница, щипет глаза и под лампочкой жарко. Мне обидно, что скорая помощь под диваном — ей бы в гараже встать, а то устала уже за смену, — мы сегодня спасли медведя Ириса и куклу — а она там запылится и мама будет ругаться, если узнает, что ей опять ее доставать.

— Мирош, нам надо поговорить.

У мамы почему-то серые волосы на лбу, хотя у других мам в садике таких нету. Она очень худая, если худая — значит, красивая. Вот бабушка толстая — а я толстых тоже люблю, потому что они добрые. Я всех вообще люблю, кроме Толика. Толик, хотя и толстый, совсем не добрый и вчера подрался со мной из-за моего нового камаза, который я больше ни за что не принесу в сад. Мама усаживает меня на свои колени.

— Угу…

— Ты же помнишь своего папу?

— Угу… а когда он снова придет?

— Мироша, он болен.

Обидно. У всех папы большие и сильные, а у меня — больной. Это, наверное, потому что я плохо веду себя на тихих часах и не сплю, а бужу соседей и подговариваю сбежать из садика. Ну, или рейнджеров обсуждаем…

— Нам нужно будет сходить к нему в больницу, — у мамы мокрые глаза.

— А когда он выздоровеет?

— Он не выздоровеет, Мироша, — и мама плачет.

ШКОЛА

Настя стояла на стремянке, а я держал ее, чтобы не шаталась. Мокрые стекла школьных окон преломляли солнечные лучи и Настю слепила радуга. А потом, через неделю,  Настю изнасиловал старшеклассник и в нашем мелком городишке ее сгнобили за это, и перед десятым классом Настя спрыгнула с балкона. Балкона, на котором мы с ней тайно курили и целовались. Я не спас ее тогда — и не могу спасти себя сейчас. Настя — моя первая любовь, и в тот день, когда я смотрел на нее снизу вверх, весь в солнечных зайчиках, я подумал, что лучше момента в моей жизни не будет — и угадал.

Оставшуюся жизнь после смерти Насти я прошу себя перестать искать любви во всех, с кем я знаком, но продолжаю, потому что внутри меня бездонная дыра, всасывающая в себя эту ебаную любовь: но она, словно насквозь, пролетает через меня и теряется где-то позади, не накапливаясь внутри. Может быть, это потому, что я не готов подставить вторую щеку, если меня ударили по первой, а, может, это потому, что я безработный наркоман, постоянно ковыряющийся в компьютере, и ни о чем, кроме как о коде, не парящийся.

Помню, был прекрасный сентябрьский день: первоклашки с белыми бантами и улыбками, девчата из девятого в юбках в складку, радостные учителя. А мне не было весело. Я рыдал и все руки в крови, и сколько бы раз ногами я не хуярил этого мудака по ребрам и лицу, он все еще дышал. Я продолжал, пока слезы, кровь и слюни не смешались в однородную массу, пока меня не оттащил испуганный кореш, зашедший в мужской туалет нашей школы.

— За что ты его? — испуганно спросили меня.

— За Настю.

ОТНОШЕНИЯ С ЗАВИСИМОСТЬЮ

Мне двадцать шесть, я живу в общаге, как аспирант по информационной безопасности, и ко мне снова пришел профессор Фуфелшмерц. Пришел без разрешения, подошел поближе и приставил ствол к башке, и сказал, что если я не намучу фуфелдрон*, то он убьет детей в Донецке или придет и трахнет мою маму — или просто меня ебнет. Я развел руками: ну раз такое дело, раз профессор Фуфелшмерц просит намутить фуфелдрон, то как тут отказать?

Однажды профессор Фуфелшмерц создал зеркало — дьявольское. На нем было снюхано так много дорог, что оно потемнело и, полностью исцарапанное, пожелтело: и все, что в нем отражалось, казалось ужасным, раздражающим, неудобным, а на душе становилось очень грустно — прямо как на отходах. Однажды ученики Фуфелшмерца — маленькие чертята, так разыгрались, подхватив дьявольское зеркало, что показали тысяче людей их отражения в нем: и горя в мире стало в тысячу раз больше. Люди быстро наскучили чертятам, поэтому они полезли выше и выше — прямиком к Богу, но, почти забравшись в рай, случайно обронили зеркало. Упав, оно разлетелось на тысячи крошечных осколков — на мелкие игольчатые кристаллы. И, я клянусь, один осколок — попал мне в сердце. С тех пор я зависим от фуфелдрона. Вот так вот я буду оправдываться перед мамой, друзьями или товарищем майором: да перед кем угодно, кто спросит. Потому что я и сам в это верю.

Взвешиваю. Двести для первого раза даже больше, чем достаточно. Протираю руки спиртом. Ссыпаю с бумажки в фурик. Зубами открывать воду нельзя. Набираю в баян столько воды, чтобы хватило на пятикубовый шприц, потом выливаю из баяна жидкость в фурик. Дальше — прогреть до кипения. Щелчок жиги. Пузырьки в баночке. Скрутило кишки — от страха и от фуфелдрона. Срезом иглы прижимаю ватку и через иглу набираю отфильтрованную жидкость обратно в баян. Открываю поршень нажатием первого пальца на крышку. Меняю тупую иглу на новую. Медленно жму, пока не брызнет, постукиваниями убираю пузырьки воздуха в баяне. Готово.

АКСИОМ

А вот теперь страшно. Денег было мало — а что тут поделаешь, ну, пришло в голову поработать наркокурьером. Не выдержал и сторчал весь фуфелдрон одного шопа на Гидре, но, к сожалению, они не оставили это так просто. Очень вовремя подоспело предложение от моего научника о том, что мне можно съебаться в лакшери интернат, где меня хуй найдешь. Отлично! Не медля собрал вещички и покрутил педали, пока не дали. Преподавать буду информатику!

Я быдло, конечно. Здесь, в Аксиоме, я часто бегаю за кладами за забор, потому что за мной по пятам ходит Фуфелшмерц, все еще недовольный тем, что я не сдох от передоза. Я замечаю его глаза повсюду в Аксиоме — и думаю, что это мое олицетворение зависимости перешло все границы. Ученики меня любят, потому что я веселый. А я люблю учеников, потому что они отвлекают меня от пустоты внутри.

*** - имеется в виду наркотик.

---

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВНЕ УРОКОВ:
Слушать Драгонборн Биг Бейби Тейпа и бегать за закладками

ЗАПОМИНАЮЩИЕСЯ ДЕТАЛИ:
У Мирона стоит диагноз F.25, а именно — рекуррентная шизофрения
Рост Мирона сто восемьдесят пять сантиметров
У него почти нет друзей
В юношестве стоял на учете в ПДН
Так и не смог полюбить ни себя, ни кого-то
Мама умерла